А.Ермолаев (министр Правительства Москвы, руководитель Департамента информационных технологий): Разрешите? Артём Ермолаев, Правительство Москвы, – со стороны того, кто открывает как раз эти данные. Нас здесь несколько раз уже упоминали…
Д.Медведев: Неплохим словом вроде упоминали вас.
А.Ермолаев: Мы сейчас движемся в рамках открытия в трёх направлениях. Первое – это открытые данные, то есть действительно сделали ресурс, то, что согласовывали с Михаилом (М.Абызов) в том числе по плану открытия. Открыли порядка 140 информационных слоёв, которые представлены в трёх видах – табличном, картографическом и машиночитаемом. Здесь основная цель – добиться того, чтобы житель Москвы знал, что именно создано для него в районе. Он мог бы открыть карту, увидеть все школы, детские сады, аптеки, библиотеки. К примеру, что важно для нас: аттракционы, которые имеют сертификат безопасности… Когда вы ребёнка отводите кататься на аттракционе, чтобы вы были уверены, что то, что стоит в вашем парке, действительно имеет сертификат безопасности. Потому что мы знаем, что, к сожалению, появляются сплошь и рядом неизвестные объекты развлечений. Поэтому такую информацию мы начинаем выкладывать слой за слоем. И я расскажу сейчас, с какими проблемами мы сталкиваемся. Тем не менее это первое направление. Второе направление – это опять-таки открытые данные, которые влияют на качество жизни напрямую, – дать москвичу возможность управлять своим городом. Мы открыли три портала, которые позволяют жаловаться или, наоборот, давать рекомендации, как изменить свой двор, дом и дорогу, исходя из чего и делаем мы в настоящий момент бюджетирование и планирование всех коммунальных работ, ремонтных, капитальных и текущих. Здесь тоже достаточно большая посещаемость этого ресурса – это сотни тысяч обращений, которые мы обрабатываем. И третье, то, что важно, это решение всех этих задач с мобильными устройствами, потому что до этого если мы говорили о порталах, то в городе сейчас 100-процентное проникновение сотовой связи, даже больше, чем 100%. 30–40% этих телефонов, как правило, смарт-, смарт-телефоны, позволяющие запускать приложения. Важно, чтобы человек мог воспользоваться, чтобы все эти открытые данные были доступны в любой момент времени. Как правило, вы можете уйти из дома, забыв кошелёк, но вы уже не уходите, забыв телефон. Вы без него как без рук, поэтому мы сейчас реализуем все эти сервисы, связанные с тем, чтобы гражданин мог сфотографировать и тут же послать в режиме онлайн, определив, где его место, где он находится, то, что нужно коммунальным службам менять или же узнать, какая информация или какой объект доступен в близлежащем от него районе. Это то, что реализуемо, это то, что даётся. С какими сложностями сталкиваемся? Во-первых, ментально: нужно понимать, что мы, чиновники, заведомо были почему-то всегда закрыты, и пытаться до чиновника каждого уровня донести, что ты теперь должен быть прозрачным, – крайне нелёгкая задача, поэтому это ментально… Её ни поручениями, ничем не изменишь.
Д.Медведев: Чиновник как раз тем и хорош, что ему можно дать указания: с сегодняшнего дня ты застёгнут не на все пуговицы, а ты открытый и прозрачный. Только он ничего не сделает, конечно.
А.Ермолаев: Именно поэтому возникает вторая проблема, из-за которой они пытаются закрываться, и это режим секретности. Большое количество, к сожалению, выпущено было нормативных документов, которые запрещают эти данные публиковать. Простой пример: коллега показал, что востребованные данные МВД – количество преступлений, карты города или же аварии – это данные в закрытой базе. Если ты начинаешь работать, то тебе говорят: «Вот 10 постановлений, 10 законов, по которым эти данные недоступны». Хотя понятно, что они, наверное, востребованы, поэтому это вопрос либерализации этих данных с этой точки зрения.
Д.Медведев: Надо обязательно этим заняться, особенно в части уголовной статистики. Я помню в советские времена, когда я ещё учился, вся уголовная статистика была секретной. Вся! Абсолютно! То, что попадало, – только с высочайшего соизволения. Поэтому, конечно, нужно проводить мероприятия по рассекречиванию и снятию соответствующих грифов с тех данных, публикация которых никакой угрозы безопасности не представляют. Тем более что если (извините, что я вас прервал) такие данные не публиковать официально, то это всё, естественно, превращается в ком вымыслов и результаты будут ещё хуже. Потому что на самом деле статистика – реальная статистика, насколько она возможна, – зачастую лучше, чем, например, представления о том, что у нас происходит даже в сфере борьбы с преступностью.
А.Ермолаев: Третья составляющая – это ввести всё-таки юридическую ответственность для нас, для чиновников, за публикацию этих данных, то есть если они изменились, то их надо актуализировать, и это должна быть наша ответственность. Четвёртое – самое важное, что мы сейчас открыли данные, большое количество слоёв, и мы уже получаем информацию о том, что наши данные не совсем корректны. Это для нас крайне важно, но проблема, с которой сталкиваемся: можем ли мы на основании мнения жителя поменять информацию в базе данных, когда в каждой базе десятки или сотни тысяч записей? И здесь нужно продумать механизм, как вносить изменения, то есть в случае, если не чиновник, а житель простой или десятки жителей находят ошибки в этих данных, то есть это актуализация их.
Д.Медведев: Я не знаю, можно ли здесь поступать, как «Википедия». Здесь, наверное, всё-таки должно быть несколько иное отношение к этим данным.
А.Ермолаев: Да, и поэтому мы сейчас ищем как раз алгоритм, который нам бы помог найти какой-то статус-кво между «Википедией» и реальной юридической значимостью действий.
Д.Медведев: Спасибо. Вы назвали, Артём Валерьевич, некоторые проблемы. Упомянули, допустим, что значительная часть москвичей для получения доступа к данным уже пользуется смартфонами и так далее, да? Я хочу ещё одну тему упомянуть, о которой я недавно с некоторыми коллегами, здесь присутствующими, говорил: в Москве плохая связь. Я приехал в Москву в 1999 году, как известно, из Петербурга, и был удивлён, что город, который самый большой в нашей стране и который является столицей, имеет такое качество связи. Прошло 14 лет, в Москве до сих пор самая плохая связь. Я приезжаю в очень отдалённые уголки нашей страны, и там прекрасно, ну как минимум работает 3G: всё грузится, нормально интернет работает. В Москве даже этот EDGE пропадает. Знаете, я, конечно, эту претензию, естественно, не мэрии отправляю, потому что этим занимаются наши сотовые операторы и так далее, но вообще с этим надо что-то сделать. Мы стоим на пороге такой технологической ситуации, когда объёмы данных, которые каждый человек загружает к себе на персональные устройства, становятся колоссальными. Мы должны сейчас внедрять связь уже четвёртого поколения, делать это максимально быстро, а у нас в Москве элементарная связь стандартов начала 2000-х годов не работает. Это безобразие. Я хочу обратить на это внимание Министерства связи и хочу обратить на это внимание всех наших сотовых операторов, которые за это отвечают, и, конечно, правительства Москвы. <...>